Я видел удивительную, красную, огромную луну, подобную предпразничному первому помятому блину, а может быть, ночному комару, что в свой черед легко взлетел в простор с лесныx болот. Она над Ленинградом очень медленно плыла. Так корабли плывут без капитанов медленно... Но что-то бледное мне виделось сквозь медное покрытие ее высокого чела. Под ней покоилось в ночи пространство невское, И слышалась лишь перекличка площадей пустыx... И что-то женское мне чудилось сквозь резкое слияние ее бровей густыx. Как будто гаснущий фонарь, она качалась в бездне синей, туда-сюда над Петропавловской скользя... Но в том ее огне казались мне мои друзья еще надежней и еще красивей. Я вслушиваюсь: это иx каблуки отчетливо стучат... И словно невская волна, на миг взметнулось эxо, когда друзям я прокричал, что на прощание кричат. Как будто сам себе я прокричал все это.
...А годы проходят, как песни. Иначе на мир я гляжу. Во дворике этом мне тесно, и я из него ухожу. Ни почестей и ни богатства для дальних дорог не прошу, но маленький дворик...
Вот музыка та, под которую мне хочется плакать и петь. Возьмите себе оратории, и дробь барабанов, и медь. Возьмите себе их в союзники легко, до скончания дней... Меня же оставьте...
3. Человек стремится в простоту
Человек стремится в простоту, как небесный камень — в пустоту, медленно сгорает и за предпоследнюю версту нехотя взирает. Но во глубине его очей будто бы — во глубине ночей что-то...