Распахнув сюртук свой, на рассвете Он вдыхал все запахи земли. Перед ним играли наши дети, Липы торжествующе цвели. Бабочки весенние порхали Над его курчавой головой. Светлая задумчивость печали Шла к нему, и был он как живой. Вот таким с собою унесли мы И хранили в фронтовой семье Образ нам родной, неповторимый,— Юношу на бронзовой скамье. И когда в дыму врага, в неволе Задыхался мирный городок, Ни один боец без тайной боли Вспомнить об оставшемся не мог. Где теперь он? Что в плену с ним сталось? Может быть, распилен на куски? Увезен?.. И не глухая жалость — Злоба нам сжимала кулаки. Пробил час наш. Мы пришли с боями. Смял врага неудержимый вал. В парке нас, где бушевало пламя, Встретил опустевший пьедестал. Но легенд светлей иные были! Словно клад бесценный в глубь земли, Руки друга памятник зарыли И от поруганья сберегли. . . . . . . . . . . . . . . . . Мы копали бережно, не скоро, Только грудь вздымалась горячо. Вот он! Под лопатою сапера Показалось смуглое плечо. Голова с веселыми кудрями, Светлый лоб — и по сердцам людским, Словно солнце, пробежало пламя, Пушкин встал — и жив и невредим.
1946
1. Голос Родины
В суровый год мы сами стали строже, Как темный лес, притихший от дождя, И, как ни странно, кажется, моложе, Все потеряв и сызнова найдя. Средь сероглазых, крепкоплечих, ловких, С...
2. Береза
Чуть солнце пригрело откосы И стало в лесу потеплей, Береза зеленые косы Развесила с тонких ветвей. Вся в белое платье одета, В сережках, в листве кружевной, Встречает горячее...
Ты у моей стояла колыбели, Твои я песни слышал в полусне, Ты ласточек дарила мне в апреле, Свозь дождик солнцем улыбалась мне. Когда порою изменяли силы И обжигала сердце горечь...
