Вл. Сякину Старух было много, стариков было мало: то, что гнуло старух, стариков ломало. Старики умирали, хватаясь за сердце, а старухи, рванув гардеробные дверцы, доставали костюм выходной, суконный, покупали гроб дорогой, дубовый и глядели в последний, как лежит законный, прижимая лацкан рукой пудовой. Постепенно образовались квартиры, а потом из них слепились кварталы, где одни старухи молитвы твердили, боялись воров, о смерти болтали. Они болтали о смерти, словно она с ними чай пила ежедневно, такая же тощая, как Анна Петровна, такая же грустная, как Марья Андревна. Вставали рано, словно матросы, и долго, темные, словно индусы, чесали гребнем редкие косы, катали в пальцах старые бусы. Ложились рано, словно солдаты, а спать не спали долго-долго, катая в мыслях какие-то даты, какие-то вехи любви и долга. И вся их длинная, вся горевая, вся их радостная, вся трудовая - вставала в звонах ночного трамвая, на миг бессонницы не прерывая.
Вручая войны объявленье, посол понимал: ракета в полете, накроют его и министра и город и мир уничтожат надежно и быстро, но формулы ноты твердил, как глухой пономарь. Министр,...
2. Уже не любят слушать про войну
Уже не любят слушать про войну прошедшую, и как я ни взгляну с эстрады в зал, томятся в зале: мол, что-нибудь бы новое сказали. Еще боятся слушать про войну грядущую, ее...
Дети смотрят на нас голубыми глазами. Дети плачут о нас горевыми слезами. Дети смотрят на нас. Дети каждый твой шаг подглядят и обсудят, вознесут до небес или твердо осудят. Дети...