От 1893 до 919 пропитано грустным зрелищем: В этой жизни тревожной, как любовь в девичьей, Где лампа одета лохмотьями копоти и дыма, Где в окошке кокарда лунного огня, Многие научились о Вадиме Шершеневиче, Некоторые ладонь о ладонь с Вадимом Габриэлевичем, Несколько знают походку губ Димы, Но никто не знает меня. ...Краску слов из тюбика губ не выдавить Даже сильным рукам тоски. Из чулана одиночества не выйду ведь Без одежд гробовой доски. Не называл Македонским себя иль Кесарем. Но частехонько в спальной тиши Я с повадкою лучшего слесаря Отпирал самый трудный замок души. И снимая костюм мой ряшливый, Сыт от манны с небесных лотков, О своей судьбе я выспрашивал У кукушки трамвайных звонков. Вадим Шершеневич перед толпою безликою Выжимает, как атлет, стопудовую гирю моей головы, А я тихонько, как часики, тикаю В жилетном кармане Москвы. Вадим Габриэлевич вагоновожатый веселий Между всеми вагонный стык. А я люблю в одинокой постели Словно страус в подушек кусты. Губы Димки полозьями быстрых санок По белому телу любовниц в весну. А губы мои в ствол нагана Словно стальную соску сосут.
Сентябрь 1919
Свободе мы несем дары и благовонья, Победой кормим мы грядущую молву, И мило нам валов огромных бушеванье. Победе — песни, но для пораженья Презрительно мы скупы на...
Серые зерна молотим и бьем Тяжелой и пыльною палкой, В печке нечищенной пламем томим, Чтоб насытиться белою булкой. Грязную тряпку на клочья и в чан Рычагам на потеху,— и что...
Я. Блюмкину Другим надо славы, серебряных ложечек, Другим стоит много слез,— А мне бы только любви немножечко, Да десятка два папирос. А мне бы только...
