И я не могу иначе... Лютер Нет, не из книжек наших скудных, Подобья нищенской сумы, Узнаете о том, как трудно, Как невозможно жили мы. Как мы любили горько, грубо, Как обманулись мы любя, Как на допросах, стиснув зубы, Мы отрекались от себя. Как в духоте бессонных камер И дни, и ночи напролет Без слез, разбитыми губами Твердили "Родина", "Народ". И находили оправданья Жестокой матери своей, На бесполезное страданье Пославшей лучших сыновей О дни позора и печали! О, неужели даже мы Тоски людской не исчерпали В открытых копях Колымы! А те, что вырвались случайно, Осуждены еще страшней. На малодушное молчанье, На недоверие друзей. И молча, только тайно плача, Зачем-то жили мы опять, Затем, что не могли иначе Ни жить, ни плакать, ни дышать. И ежедневно, ежечасно, Трудясь, страшилися тюрьмы, Но не было людей бесстрашней И горделивее, чем мы!
1. Бабье лето
Есть время природы особого света, неяркого солнца, нежнейшего зноя. Оно называется бабье лето и в прелести спорит с самою весною. Уже на лицо осторожно садится летучая, легкая...
Здесь даже давний пепел так горяч, что опалит - вдохни, припомни, тронь ли... Но ты, ступая по нему, не плачь и перед пеплом будущим не дрогни...
Это всё неправда. Ты любим. Ты навек останешься моим. Ничего тебе я не прощу. Милых рук твоих не отпущу. А тебе меня не оттолкнуть, даже негодуя и скорбя. Как я вижу твой...
