По вологодскому Заречью Бродил я вечером, Как вдруг Счастливый кто-то Мне навстречу Метнулся с криком: — Здравствуй!.. Друг!.. Забыл?.. — Да нет же!— отвечаю И что-то мямлю про года, А сам мучительно гадаю: Где с ним встречался и когда? Лицо знакомо, голос тоже... И как неловко стало мне, Когда припомнил, сколько прожил Я с ним в окопах на войне. А то еще — оторопею И, как собрату своему, Отъявленному лиходею, Бывало, крепко руку жму. Все чаще память изменяет, Подводит. Вот опять — пробел... Но из нее не исчезает, Что сам бы я забыть хотел,— Такое, что душе не мило, Чего нельзя себе простить, Что, к сожаленью, в жизни было, Хоть не должно бы вовсе быть. Нередко правдой поступался, Не делал все, что сделать мог, И обижал, И обижался, Помочь хотел, а не помог. Дурным поступкам нет забвенья, Да и прощенья нет, Когда Их судишь сам без снисхожденья,- На свете горше нет суда.
1958
1. Свежий хлеб
Всей семье как сбор назначен, Только скатертку постлать. В каравай, еще горячий, Входит нож по рукоять. В пожелтевшей гимнастерке С краю сам большак сидит. Чуть похрустывает...
2. Мать
Нашумела, накричала, Настегала чем попало: — Все постыло! Сил не стало! Нет от вас житья!— Села в угол, зарыдала И просить прощенья стала... Просто очень ты устала, Бедная моя! Не...
3. Твоя родина
Все испытала, все превозмогла — Года тяжелых рукопашных схваток, И выстрелы врагов из-за угла, И длинные хвосты у продпалаток. Великая!— мы говорим о ней, Даем присягу в верности...
