Егору Исаеву Не за стеною монастырской Микула сошку мастерил, А на равнине богатырской, Где ворон каркал и парил. Бесхитростен был сельский витязь, Он черный хлебушек кусал. Он валунам сказал: — Подвиньтесь!— Да приналёг и сдвинул сам. И все дела! И конь саврасый Борзо пошел по борозде. Без норова, без разногласий, Отлично знал он, в чьей узде. И затяжелила земелька, Глянь — и налился колосок. И вот уже дурак Емелька На печку русскую залег. Сказал: — А ну, лети, родная!— И полетела печь, как пух. Не печь — кибитка удалая, А в ней огонь и русский дух. Жалейки, дудки и свирелки, Все появилось на Руси. И гусли, и игра горелки, И бабы царственной красы. Стоял Микула и не верил, Что столько жизни от сохи. Хмелел и целовал деревья, Случалось, даже пел стихи! В нем пахарь уживался с воином, Покоя не было кругом. Он с пашней управлялся вовремя И вовремя кончал с врагом. Друг! Не хвались, что ты из Тулы, Что ты механик и Левша! Ты от сохи и от Микулы, Ты Селянинова душа!
16 ноября 1972
1. О, музыка!
О, музыка! Ты царь в короне, Ты бог, что для людей поет. Особенно, когда Скавронский Шопена с клавиш раздает. Как вызревшая земляника, Как синий василек во ржи, Так и созвучья...
Скажи, человек, чего же тебе не хватает? Зачем ты нахмурился? Или увидел врага? Зима, говоришь, надоела. Но завтра растает, И речка с восторгом затопит свои берега. Скажи,...
3. Музыка
Материя сия бесплотна, В руках нести ее нетрудно. Рембрандт писал свои полотна, А Моцарт изваял на струнах. Божественная власть органа, Пленительная нежность арфы. Еретики сожгли...