Мы шли молчаливой толпою,- Прощайте, родные места!- И беженской нашей слезою Дорога была залита. Вздымалось над селами пламя, Вдали грохотали бои, И птицы летели над нами, Покинув гнездовья свои. Зверье по лесам и болотам Бежало, почуяв войну,- Видать, и ему неохота Остаться в фашистском плену. Мы шли... В узелки завязали По горстке родимой земли, И всю б ее, кажется, взяли, Но всю ее взять не могли. И в горестный час расставанья, Среди обожженных полей, Сурово свои заклинанья Шептали старухи над ней: - За кровь, за разбой, за пожары, За долгие ночи без сна Пусть самою лютою карой Врагов покарает она! Пусть высохнут листья и травы, Где ступит нога палачей, И пусть не водою - отравой Наполнится каждый ручей. Пусть ворон - зловещая птица - Клюет людоедам глаза, Пусть в огненный дождь превратится Горючая наша слеза. Пусть ветер железного мщенья Насильника в бездну сметет, Пусть ищет насильник спасенья, И пусть он его не найдет И страшною казнью казнится, Каменья грызя взаперти... Мы верили - суд совершится. И легче нам было идти.
1942
«Москва — большая деревня» (Старинная крестьянская присказка) ...И все слышней, и все напевней Шумит полей родных простор, Слывет Москва...
Вдоль деревни, от избы и до избы, Зашагали торопливые столбы; Загудели, заиграли провода,- Мы такого не видали никогда; Нам такое не встречалось и во сне, Чтобы солнце загоралось...
...Да разве об этом расскажешь В какие ты годы жила! Какая безмерная тяжесть На женские плечи легла!.. В то утро простился с тобою Твой муж, или брат, или сын, И ты со своею...