Эх, Сергей, ты сам решил до срока Завершить земных волнений круг... Знал ли ты, что станет одинока Песнь моя, мой приумолкший друг! И каким родным по духу словом Пели мы — и песнь была тиха. Видно, под одним народным кровом Мы с тобой растили дар стиха. Даже и простое восклицанье Часто так и славило без слов, Что цвело певучее братанье Наших русских песенных стихов. И у нас — о, свет воспоминаний!— Каждый стих был нежностью похож: Только мой вливался в камень зданий, Твой — в густую золотую рожь. И, влеком судьбою полевою, Как и я — судьбою городской, Ты шагал крестьянскою тропою, Я шагал рабочей мостовой. Ты шагал... и, мир вбирая взглядом, Вдохновеньем рвался в пастухи: Милым пестрым деревенским стадом Пред тобой стремился мир стихий. На пути, и нежный и кудрявый, Ты вкусил горячий мед похвал. И кузнец, создатель каждой славы,— И тебя мой город петь призвал. Пел. Но в нем, пристрастьем непрестанным Утвердив лихие кутежи, Сам затмил ты огневым стаканом Золотой любимый облик ржи. Где же ты, зеленых кос небрежность? Где пробор березки при луне?.. И пошел тоскливую мятежность Разносить, как песню, по стране. Знать, не смог ты, друг, найти покою — И под пьяный тягостный угар Затянул смертельною петлею Свой чудесный стихотворный дар. Хоть земля твой облик крепко скрыла, Мнится бледной памяти моей, Что вот-вот — и свежая могила Вспыхнет золотом кудрей И стихов испытанная сила Запоет о благости полей.
1925
Сквозь гул Москвы, кипенье городское К тебе, чей век нуждой был так тяжел, Я в заповедник вечного покоя — На Пятницкое кладбище пришел. Глядит неброско надписи короткость. Как бы...
Эх, Сергей, ты сам решил до срока Завершить земных волнений круг... Знал ли ты, что станет одинока Песнь моя, мой приумолкший друг! И каким родным по духу словом Пели мы — и песнь...
Мутна осенняя Москва: И воздух, и прохожих лица, И глаз оконных синева, И каждой вывески страница, И каждая полоса На темени железном зданий, И проволочные волоса, Распущенные в...
