Грифельные доски, парты в ряд, сидят подростки, сидят - зубрят: "Четырежды восемь - тридцать два". (Улица - осень, жива едва...) - Дети, молчите. Кирсанов, цыц!.. сыплет учитель в изгородь лиц. Сыплются рокотом дни подряд. Вырасту доктором я (говорят). Будет нарисовано золотом букв: "ДОКТОР КИРСАНОВ, прием до двух". Плача и ноя, придет больной, держась за больное место: "Ой!" Пощупаю вену, задам вопрос, скажу: - Несомненно, туберкулез. Но будьте стойки. Вот вам приказ: стакан касторки через каждый час! Ах, вышло иначе, мечты - пустяки. Я вырос и начал писать стихи. Отец голосил: - Судьба сама - единственный сын сошел с ума!.. Что мне семейка - пускай поют. Бульварная скамейка - мой приют. Хожу, мостовым обминая бока, вдыхаю дым табака, Ничего не кушаю и не пью - слушаю стихи и пою. Греми, мандолина, под уличный гам... Не жизнь, а малина - дай бог вам!
1. Над деревней
Поезд с грохотом прошел, и — ни звука. С головою в снег ушли Доломиты. Ниже — сводчатый пролет виадука. Ниже — горною рекой дол омытый. Вечно, вечно бы стоять над деревней, как...
Танки, танки, танки... Здравствуй, наша сталь! Под шатром знамен по мостовой московской грохотал, и шел, и прогибал асфальт грузом многих тонн «Владимир...
Смерти больше нет. Смерти больше нет. Больше нет. Больше нет. Нет. Нет. Нет. Смерти больше нет. Есть рассветный воздух. Узкая заря. Есть роса на розах. Струйки янтаря на коре...