(Томас Гуд) От песен, от скользкого пота - В глазах растекается мгла. Работай, работай, работай Пчелой, заполняющей соты, Покуда из пальцев с налета Не выпрыгнет рыбкой игла!.. Швея! Этой ниткой суровой Прошито твое бытие... У лампы твоей бестолковой Поет вдохновенье твое, И в щели проклятого крова Невидимый месяц течет. Швея! Отвечай мне, что может Сравниться с дорогой твоей?.. И хлеб ежедневно дороже, И голод постылый тревожит, Гниет одинокое ложе Под стужей осенних дождей. Над белой рубашкой склоняясь, Ты легкою водишь иглой,- Стежков разлетается стая Под бледной, как месяц, рукой, Меж тем как, стекло потрясая, Норд-ост заливается злой. Опять воротник и манжеты, Манжеты и вновь воротник... От капли чадящего света Глаза твои влагой одеты... Опять воротник и манжеты, Манжеты и вновь воротник... О вы, не узнавшие страха Бездомных осенних ночей! На ваших плечах - не рубаха, А голод и пение швей, Дня, полные ветра и праха, Да темень осенних дождей! Швея! Ты не помнишь свободы, Склонясь над убогим столом, Не помнишь, как громкие воды За солнцем идут напролом, Как в пламени ясной погоды Касатка играет крылом. Стежки за стежками, без счета, Где нитка тропой залегла. - Работай, работай, работай,- Поет, пролетая, игла,- Чтоб капля последнего пота На бледные щеки легла! .. Швея! Ты не знаешь дороги, Не знаешь любви наяву, Как топчут веселые ноги Весеннюю эту траву... ...Над кровлею - месяц убогий, За ставнями ветры ревут... Швея! За твоею спиною Лишь сумрак шумит дождевой,- Ты медленно бледной рукою Сшиваешь себе для покоя Холстину, что сложена вдвое,- Рубашку для тьмы гробовой... - Работай, работай, работай, Покуда погода светла, Покуда стежками без счета Играет, летая, игла... Работай, работай, работай, Покуда не умерла!..
1923 (1926)