Я свечи загасил, и сразу тени ночи, Нахлынув, темною толпой ко мне влетели; Я стал ловить сквозь сон их призрачные очи И увидал их тьму вокруг моей постели. Таинственно они мигали и шептались: "Вот он сейчас заснет, сейчас угомонится... Давно ль мы страшным сном счастливца любовались,- Авось, веселый сон несчастному приснится. Глядите, как при нас, во сне, он свеж и молод! Как может он, любя, и трепетать и верить!.. А завтра вновь сожмет его житейский холод, И снова будет он хандрить и лицемерить... И снова белый день, с утра, своим возвратом Раскроет бездну зол, вражды, потерь и горя, Разбудит богача, измятого развратом, И нищего, что пьет, из-за копейки споря... А мы умчимся в ночь, обвеянные снами И грезами живых и мертвых поколений, И счастья призраки умчатся вместе с нами - Поблеклые цветы весенних вожделений"... Полуночных теней уловленные речи Встревожили мой сон и подняли с постели; Я руку протянул и вновь зажег я свечи; И тени от меня ушли в углы и щели, И к окнам хлынули, и на пороге стали,- Я видел, при огне, их чуть заметный трепет, Но то, что я писал, они уж не видали, И я записывал таинственный их лепет.
20 февраля 1891