Остались — монументов медь, Парадов замогильный топот. Грозой обломанная ветвь, Испепеленная Европа! Поникла гроздь, и в соке — смерть. Глухи теперь Шампани вина. И Вены тлен, Берлина червь — Изглоданная сердцевина. Верденских иль карпатских язв Незарастающие плеши. Посадит кто ветвистый вяз, Дабы паломника утешить? В подземных жилах стынет кровь, И колосится церковь смерти, И всё слабей, всё реже дробь Больного старческого сердца. О, грустный куст, ты долго цвел Косматой грудью крестоносца, Звериным рыком карманьол, И на Психее каплей воска. Светлица девичья! Навек Опустошенная Европа! Уж человечества ковчег Взмывают новые потопы. Урал и Анды. Темный вождь Завидел кровли двух Америк. Но как забыть осенний дождь, Шотландии туманный вереск?
Январь 1922