Отец мой пил, скрывая это. Верней - пытаясь это скрыть. Придя домой, он брал газету, Спешил сейчас же закурить. Он трезвым выглядеть старался И притворялся, сколько мог. Он не ругался и не дрался И лишь дышал немного вбок. Но по глазам его туманным, По выражению лица Я знал, когда бывал он пьяным, Едва лишь гляну на отца. И материнские упреки - Я знал - посыплются сейчас. А мне еще учить уроки, Их много задали как раз. Был воздух в доме, словно порох. Но не отца в тот миг, а мать Я в начинающихся ссорах Готов был сердцем упрекать. Урок уроком, школа школой, Но было так и потому, Что знал я нрав отца веселый И как-то ближе был к нему. И я, откладывая книжки, Уже предчувствовал скандал И с убежденностью мальчишки Решал - прощал и осуждал... ...Какие пройдены дороги! Но словно все это вчера - Я вижу, как учу уроки И как печальны вечера. Отца все нет. Тоскливо. Осень. И мать, забившись в уголок, Сидит и вдруг, бывало, спросит: - А ты не будешь пить, сынок? И до сих пор с тревожной думкой Следит обычно мать моя За той наполненною рюмкой, Что поднимаю в праздник я...
1953