Когда колокола торжественно звучат Иль ухо чуткое услышит звон их дальний, Невольно думою печальною объят, Как будто песни погребальной, Веселым звукам их внимаю грустно я, И тайным ропотом полна душа моя. Преданье ль темное тайник взволнует груди, Иль точно в звуках тех таится звук иной, Но, мнится, колокол я слышу вечевой, Разбитый, может быть, на тысячи орудий, Властям когда-то роковой. Да, умер он, давно замолк язык парода, Склонившего главу под тяжкий царский кнут; Но встанет грозный день, но воззовет свобода И камни вопли издадут, И расточенный прах и кости исполина Совокупит опять дух божий воедино. И звучным голосом он снова загудит, И в оный судный день, в расплаты час кровавый, В нем новгородская душа заговорит Московской речью величавой... И весело тогда на башнях и стенах Народной вольности завеет красный стяг...
1 марта 1846, Москва