Опускаются веки, как шторы, Одному остаться позволь. Есть какой-то предел, за которым Не страшна никакая боль. И душа не трепещет, не бьется, И глядит на себя, как на тень, И по ней, будто конь, несется, Ударяя копытами, день. Будто самое страшное горе, Как актер, отыграло роль. Есть какой-то предел, за которым Не страшна никакая боль.
1916, Петроград