Жил да был
Телефон
Телефонович.
Черномаз
целиком,
вроде полночи.
От него
провода
телефонные,
голосами
всегда
переполненные.
То гудки,
то слова
в проволоке узкой,
как моя голова —
то слова,
то музыка.
Раз читал
сам себе
новые стихи я
(у поэта
в судьбе
есть дела такие).
Это лирика была,
мне скрывать
нечего —
трубка
вдруг
подняла
ухо гуттаперчевое.
То ли
ловкая трель
(это, впрочем, все равно),—
Телефон
посмотрел
заинтересованно.
Если
слово поет,
если
рифмы лучшие,
трубка
выше
встает —
внимательней слушает.
А потом уж —
дела,
разговоры
длинные...
А не ты ли
была
в те часы
на линии?..