Беспорядок грозы в небесах! Не писать! Даровать ей свободу - невоспетою быть, нависать над землей, принимающей воду! Разве я ее вождь и судья, чтоб хвалить ее: радость! услада!- не по чину поставив себя во главе потрясенного сада? Разве я ее сплетник и враг, чтобы, пристально выследив, наспех, величавые лес и овраг обсуждал фамильярный анапест? Пусть хоть раз доведется уму быть немым очевидцем природы, не добавив ни слова к тому, что объявлено в сводке погоды. Что за труд - бег руки вдоль стола? Это отдых, награда за муку, когда темною тяжестью лба упираешься в правую руку. Пронеслось! Открываю глаза. Забываю про руку: пусть пишет. Навсегда разминулись - гроза и влюбленный уродец эпитет. Между тем удается руке детским жестом придвинуть тетрадку и в любви, в беспокойстве, в тоске всё, что есть, описать по порядку.
1968