Земля трясется, может быть, не чаще, чем век назад, и так же, как тогда, шатается людское счастье и устанавливается беда. О шаткости, о бренности, о тленности разрушенные города задумались — о том, о чем по лености не думали, пока земля тверда. Жилье внезапно потерявший житель склонился перед натиском идей, задумался: всеблаг ли вседержитель? Зачем ему мучения людей? Но как столетие назад, тревога о том, где спать, о том, что есть, глушит сомнение в благоволенье бога, откладывает прения: он есть? Бог — высоко. До бога далеко. Присутствие его неощутимо. И трогая трехдневную щетину рукой, сгущенное вскрывает молоко.
Вручая войны объявленье, посол понимал: ракета в полете, накроют его и министра и город и мир уничтожат надежно и быстро, но формулы ноты твердил, как глухой пономарь. Министр,...
2. Уже не любят слушать про войну
Уже не любят слушать про войну прошедшую, и как я ни взгляну с эстрады в зал, томятся в зале: мол, что-нибудь бы новое сказали. Еще боятся слушать про войну грядущую, ее...
Дети смотрят на нас голубыми глазами. Дети плачут о нас горевыми слезами. Дети смотрят на нас. Дети каждый твой шаг подглядят и обсудят, вознесут до небес или твердо осудят. Дети...
