Мы — кочевые, мы — кочевые, мы, очевидно, сегодня чудом переночуем, а там — увидим! Квартиры наши конспиративны, как в спиритизме, чужие стены гудят как храмы, чужие драмы, со стен пожаром холсты и схимники... а ну пошарим — что в холодильнике? Не нас заждался на кухне газ, и к телефонам зовут не нас, наиродное среди чужого, и как ожоги, чьи поцелуи горят во тьме, еще не выветрившиеся вполне? Милая, милая, что с тобой? Мы эмигрировали в край чужой, ну что за город, глухой как чушки, где прячут чувства? Позорно пузо растить чинуше — но почему же, когда мы рядом, когда нам здорово — что ж тут позорного? Опасно с кафедр нести напраслину — что ж в нас опасного? не мы опасны, а вы лабазны, людье, которым любовь опасна! Опротивели, конспиративные!.. Поджечь обои? вспороть картины? об стены треснуть сервиз, съезжая?.. «Не трожь тарелку — она чужая».
1964
1. Говорит мама
Когда ты была во мне точкой (отец твой тогда настаивал), мы думали о тебе, дочка,— оставить или не оставить? Рассыпчатые твои косы, ясную твою память и сегодняшние твои...
2. Автопортрет
Он тощ, словно сучья. Небрит и мордаст. Под ним третьи сутки трещит мой матрац. Чугунная тень по стене нависает. И губы вполхари, дымясь, полыхают. «Приветик, — хрипит он, —...
3. Первый лед
Мерзнет девочка в автомате, Прячет в зябкое пальтецо Все в слезах и губной помаде Перемазанное лицо. Дышит в худенькие ладошки. Пальцы - льдышки. В ушах - сережки. Ей обратно...