В комнате высокой на целый день сумрачная, смутная осела тень. Облачные очереди стали в ряд, молнии рубцами на лице горят. Голос ненаигранный — дальний гром, словно память кинутая детских дрём. Вот и ветер, хлынувший волной обид, каждый сердца клинышек дождем дробит... Движется республика, шумит внизу, слушает плывущую над ней грозу. Как мне нынче хочется сто лет прожить,— чтоб про наши горечи рассказ сложить. Чтобы стародавнюю глухую быль били крылья памяти, как дождик — пыль. Чтобы ветер взвихренный в развал теней — голос ненаигранный чтоб пел о ней. О моей высокой синемолнийной комнате, тревогою наполненной. Вот хотя бы этот грозовой мотив выпомнить и выполнить, на слух схватив. Это не колеса бьют и цокают в песнь мою и в жизнь мою высокую. Это рвет республика сердца внизу, слушая плывущую над ней грозу. Ты плыви, плыви, гроза, по желобу: долго небу не бывать тяжелому. Ты плыви, гроза, на нас не вешайся, прибавляй нам смелости да свежести. По моей высокой синемолнийной, бодрою тревогою наполненной.
1928
Вот и кончается лето, яростно рдеют цветы, меньше становится света, ближе приход темноты. Но — темноте неподвластны, солнца впитавши лучи,— будем по-прежнему ясны, искренни и...
2. Зерно слов
От скольких людей я завишу: от тех, кто посеял зерно, от тех, кто чинил мою крышу, кто вставил мне стекла в окно; Кто сшил и скроил мне одежду, кто прочно стачал сапоги, кто в...
Три года гневалась весна, три года грохотали пушки, и вот - в России не узнать пера и голоса кукушки. Заводы весен, песен, дней, отрите каменные слезы: в России - вора...
