Я в таком селе поселился, где никто мне в душу не лез. Было весело — веселился. Было грустно — рыдал до слез. Столько было грибов в этой местности, что они начинались в окрестности моего окна и крыльца, продолжались же — без конца. А язык местного населения, его выговор и разговор жажды означал утоление и звучит во мне до сих пор. У высокого местного неба звезды были — одна к одной. А у местного круглого хлеба запах был густой и ржаной. А старухи здешней местности славились во всей окрестности как по линии доброты, так по линии верности, честности, были ласковы и просты. А над крышами всеми кресты телевизоров возвышались, и вороны на них не решались почему-то сидеть, не могли. А от здешней зеленой земли к небу восходили деревья, и цветы, и пары куренья от земли прямо к небу шли.
Вручая войны объявленье, посол понимал: ракета в полете, накроют его и министра и город и мир уничтожат надежно и быстро, но формулы ноты твердил, как глухой пономарь. Министр,...
2. Уже не любят слушать про войну
Уже не любят слушать про войну прошедшую, и как я ни взгляну с эстрады в зал, томятся в зале: мол, что-нибудь бы новое сказали. Еще боятся слушать про войну грядущую, ее...
Дети смотрят на нас голубыми глазами. Дети плачут о нас горевыми слезами. Дети смотрят на нас. Дети каждый твой шаг подглядят и обсудят, вознесут до небес или твердо осудят. Дети...