Бойцы из отряда Баженова прошли по тылам 120 км, неся раненого. Можно вспомнить сейчас, отдышавшись и успокоясь. Не орут на дорогах немецкие патрули. По лесам непролазным и в озерах студеных по пояс мы товарища раненого несли. Он был ранен в бою, на изрытом снарядами тракте... Мы несли его ночью, дневали в лесу. Он лежал на траве, не просил: «Пристрелите. Оставьте». Он был твердо уверен — друзья донесут. Стиснув зубы до боли, бинтовали кровавые раны. Как забыть этот путь! Он был так безысходно далек. Голодали упрямо, но каждый в глубоких карманах для него почерневший сахар берег. Мы по рекам прошли, по нехоженым топким болотам. Мы пробились к своим и спасли драгоценную жизнь. Это в битвах рожденный, пропитанный кровью и потом, самый истинный, самый русский гуманизм.
1942
Написано много о ревности, о верности, о неверности. О том, что встречаются двое, а третий тоскует в походе. Мы ночью ворвались в Одоев, пути расчищая пехоте. И, спирт разбавляя...
2. Осень
Перешагнула осень порог — и в Закарпатье. Каждая рощица и бугорок в ситцевом платье. В каждое озеро клены глядят, листья роняя. — Здравствуй,— сказал запыленный солдат,— область...
Осколки голубого сплава Валяются в сухом песке. Здесь всё: и боевая слава И струйка крови на виске... Из боя выходила рота, Мы шли на отдых, в тишину И над могилою...
